Путешествие к себе

Мне было сорок лет, когда я поняла, что любви нет на свете.

Часы сиесты тянулись долго, как никогда; в воздухе висел запах йода и горячей сосновой смолы. На страницы романа Колетт, лежащего на моих коленях, упала сухая раздвоенная иголка. Высоко над головой слышался треск: шишки лопались от послеполуденного жара, нарушая состояние полного покоя и отрешённости. Нужно было совсем немного, одно маленькое усилие, и, оторвавшись от страниц книги, от садовой скамьи с кованой спинкой, от сада, от дома и сосен, я полетела над морем так далеко, как это возможно – с южного берега полуострова на его северный берег.

Там, на северном берегу, стояла девочка, одетая, как мальчик: футболка, шорты, кеды. Она глядела с высокой скалы на море, гудевшее далеко внизу: спуск к нему по дороге-серпантину занимал полчаса, но напрямую, через скалы, можно было спуститься за пятнадцать минут. В скалы были намертво впаяны ракушки и окаменевшие останки мелких морских животных; девочка хорошо училась в школе и понимала – это значит, что когда-то скалы, на которых стояла она, озирая окрестный пейзаж, были прибоем, а вся эта глубина, обрыв под ногами были заполнены солёной водой. Море, манившее с горизонта, когда-то царило над скалами, но теперь оно уступило и отступило, далеко отведя свои войска.

Всего сорок-пятьдесят километров от родной городской квартиры в ту и другую сторону: северные скалы и южные камни, море, мелкие ракушки, песок, сосны. На южном берегу – дядин дом в старом саду, где ветки плодовых деревьев приходится подпирать, чтобы не сломались под тяжестью яблок и слив. На северном берегу – болота, поросшие камышом, соляные озёра, витые раковины, похожие на замысловатые изделия из розового тонкого фарфора. Запах земли, по которой скачут ошалевшие от зноя кузнечики, колючие кусты ежевики, цветущий цикорий.

Это было путешествием – потому что было приключением. Сколько бы стран и городов не посещала в своей жизни девочка (а потом – девушка и вполне солидная дама) – это не было путешествием. Нет смысла менять одни улицы на другие. В конечном итоге – везде всё одинаково: площади, дома, фонтаны, музеи. Картина оставалась одинаковой – менялась только рамка. Менялись люди. Менялась валюта. Ощущения путешествия не было.

Договорившись встретиться с подругой завтра «у выхода с Новослободской», девочка беспечно бросала телефонную трубку, не думая о том, что в данный момент между нею и этой станцией метро пролегают тысячи километров. Сел в самолёт, закрыл глаза. Телефонные разговоры и скоростные перелёты скрадывали расстояние. Вместо того, чтобы крутиться по бесконечной плоскости листа Мёбиуса, девочка одним движением складывала лист бумаги, соединяя его противоположные края: лечь спать сегодня в родном городе, чтобы завтра пообедать в Литературном кафе на Невском. Это не путешествие – это просто перемещение.

Путешествие – это всегда загадка, ощущение тайны. Чтобы достичь его, не нужно мчаться на поезде, самолёте или автобусе в дальние края. Оно нас ждёт гораздо ближе.
Снова знакомый сад. Скамейка раскалилась на солнце. Любви на свете нет. Но море и сосны – вечны.
---------------------------------------