Ф.Кривин. Ответ ШЕКСМАРЛОВЕДАМ

ОТВЕТ ШЕКСМАРЛОВЕДАМ

Я отвергаю гипотезу, что Уильям Шекспир и Кристофер Марло были одним
человеком.

Вы, ученые мужи, почтенные шексмарловеды, возможно, обвините меня в
невежестве, возможно, даже поднимете на смех и пригвоздите к позорному
столбу, - что ж, я буду стоять пригвожденный, но не убежденный. Вернее,
убежденный, но не в вашей, а в своей правоте. Ибо я верю, что Шекспир и
Марло - это два отдельных писателя.

Вы, конечно, сошлетесь на то, что они родились в один год. Ну и что, я
вас спрашиваю? Шекспир и Галилей тоже родились в один год, не станете же
вы утверждать, что это Галилей написал "Ромео и Джульетту".

Ваш второй аргумент: Шекспир не взял пера до тех пор, пока Марло его
навеки не выронил, и не следует ли из этого, что Шекспир подхватил именно
это выроненное перо? Но, во-первых, это не вполне соответствует истине.
Шекспир уже писал, когда Марло еще писал. Конечно, не исключено, что еще
писал уже не Марло, а Шекспир, - с равной допустимостью, что уже писал не
Шекспир, а еще Марло, но теперь попробуй в этом разобраться.

Вы говорите: "не зря "Шекспир" означает "Потрясающий копьем". С чего
бы, мол, ему потрясать копьем, если б его не пытались уже однажды
зарезать? Да, говорите вы, Марло не зарезали, а только пытались зарезать,
и он, своим врагам в устрашение, назвался Шекспиром - Потрясающим копьем.
Как будто в мире нет больше поводов, чтобы потрясать копьем. Особенно
для человека, имеющего дело с трагедиями.

И, наконец, последний ваш довод: не свидетельствует ли простое
сравнение творчества двух писателей, что Марло - это ранний Шекспир, а
Шекспир - поздний Марло?

Нет, нет и нет, достопочтенные мужи, просвещенные шексмарловеды.
Шекспир - это Шекспир, а Марло - это Марло, и каждому отведено отдельное
место в литературе.

Хотите еще гипотезу? Она не претендует на научность, на достоверность
фактов и неоспоримость доводов, она строится не на знании жизни Шекспира и
Марло, а на знании жизни вообще, что тоже бывает небезынтересно.
Итак - гипотеза.

Да, Шекспир был, но он не был писателем. Он не имел никакого отношения
к литературе. Может быть, в ранней юности он пробовал себя в сонетах или
трагедиях, но оставил это занятие, не обнаружив у себя таланта. Талант
ведь дается не каждому, и это вовремя нужно понять.

Вас интересует: а кто же в таком случае был писателем? Если Шекспир не
писатель, то кто же тогда писатель?

Я отвечаю: писателем был Марло. А кем был Шекспир? Шекспир был, как
известно, актером.




И была там еще актриса - согласно этой гипотезе. Прекрасная, как
Офелия, а может быть, как Дездемона. И вот эту Дездемону-Офелию полюбил
Шекспир, рядовой актер и к тому же неудавшийся писатель.

Конечно, Дездемона-Офелия полюбила не его, а Марло, молодого, но
преуспевающего писателя своего века. Но Марло не замечал этого. Занятый
своими великими трагедиями, он прошел мимо маленькой трагедии девушки,
которая безнадежно его любила.

Итак, Дездемона-Офелия любила Марло, а Шекспир любил Дездемону-Офелию,
и это создавало совершенно четкий трагический треугольник. Как же вы,
проницательные шексмарловеды, не заметили треугольника?

Теперь представьте: Шекспир играет в трагедии Марло, но любит не так,
как написано у Марло, а масштабней, глубже, сильней - по-шекспировски.
Потому что любит он не только на сцене, но и за кулисами, он всюду любит -
из этого состоит его Жизнь.

Молодую актрису пугают эти шекспировские страсти: ведь она живет во
времени еще дошекспировском. Хотя Шекспир уже есть, но время для его
страстей еще не настало.

И актриса любит Марло, чье время уже настало.



И в это самое время внезапно умирает Марло.

Его убивают, как в бездарной трагедии: без малейшей мотивировки.
Пустячная ссора в трактире - и великий писатель убит.

Трагический треугольник лишается очень важного угла, но продолжает
существовать, ибо по двум известным углам нетрудно восстановить третий. Он
восстанавливается в памяти Шекспира и Дездемоны-Офелии, и это усугубляет
их горе. Они оба любили Марло, хотя и по-разному. И оба они страдают. Да,
да, хотя Шекспир избавился от соперника, но он страдает. Он умеет страдать
за других. И это - залог того, что он со временем станет писателем.

Вы не согласны со мной, дипломированные шексмарловеды, вы привыкли
считать, что Шекспир был прирожденным писателем. Прирожденным бывает
косоглазие, плоскостопие или другая болезнь, а писателем становятся.
Писателем делает жизнь. Не утробная, не эмбриональная, а сознательная.

Шекспир видел, как страдает его любимая девушка, и он решил заменить
погибшего. Не примитивно, не пошло, как заменяют друг друга ничтожества, а
крупно, значительно, как заменяют великие великих. Он решил продолжить
Марло не в любви, а в литературе. Он решил продолжить дело Марло.

Вот тогда он и взял себе это имя - Потрясающий копьем, - не для того,
чтобы стать Шекспиром в литературе, не для того, чтобы занять высокое
положение, а для того единственно, чтобы защитить дело Марло. Некоторые
всю жизнь потрясают копьем, благодаря чему добиваются высокого положения в
литературе, но они не становятся Шекспирами, как ни потрясают копьем.

А Шекспир - стал. Потому что он любил эту девушку. Марло не любил, и он
остался Марло. И никогда - слышите: никогда! - не удалось ему стать
Шекспиром.

Все дело в любви. Что бы ни написал Шекспир о любви, не Шекспир творит
любовь, а любовь творит Шекспира. Из писателя-неудачника она делает гения
литературы.

Такова эта гипотеза, многомудрые и высокочтимые шексмарловеды. Впрочем,
в жизни она уже столько раз подтверждена, что давно из гипотезы стала
законом. Кем был бы Данте без Беатриче? Кем был бы Петрарка без Лауры?
Что же касается Дездемоны-Офелии, то она полюбила Шекспира, потому что
время Шекспира уже пришло. Таи устроены эти прекрасные девушки: они любят
тех, чье время пришло. А тех, чье время прошло, девушки забывают.

1982

Феликс Давидович Кривин (род. 11 июня 1928, Мариуполь (Донецкая область) — советский, российский и израильский писатель, поэт, прозаик.
Феликс Кривин — автор десятков книг, выходивших с начала 1960-х годов в различных издательствах Советского Союза. Сотрудничал с Аркадием Райкиным, для которого писал интермедии.

Феликс Кривин. Простые рассказы